Мелькнула пара статей о том, как ее императорское величество проехала по стране с инспекцией детских домов. Не все из них в Российской Империи принадлежали государству, но от проверок это никого не освобождало, а наличие императрицы превращало рядовой визит инспекторов в масштабное действие.

Были выявлены нарушения в трех заведениях. Одного директора повесили, еще несколько человек сидят под замком, ожидая суда. В детских домах, курируемых дворянскими родами, пока что все было отлично. Во всяком случае, никого пока что не наказали.

Варвара Викторовна продолжала светскую жизнь, регулярно организовывая балы и увеселения для благородной молодежи. Очередной отчет с мероприятия прилагался. И как самая молодая среди правящего рода, наследница покровительствовала учащимся. Выделила из личных средств стипендию для одаренных студентов, награждала победителей олимпиад и оплачивала обучение в университетах для медалистов.

Звучит все это замечательно, конечно. Но я, кажется, уже никогда не буду особо верить Романовым. Не после той резни, что произошла у них в роду за право посадить свой зад на трон.

Администратор направился к двери, но выходить на этот раз не стал. Одно дело приветствовать хозяина, другое — гостей. Так что, распахнув створку, он поклонился вошедшей девушке.

Когда был откинут отороченный мехом капюшон, а сама шуба легла в руки сотрудника ресторана, моя гостья тряхнула головой, распуская волосы, и с улыбкой на лице двинулась в мою сторону.

Поднявшись со своего места, я убрал телефон в карман и, улыбнувшись в ответ, взял ее за руку.

— Добро пожаловать, Мирослава Анатольевна, — произнес я.

— Спасибо за приглашение, Иван Владимирович, — улыбнулась в ответ Герасимова. — Хотя, признаюсь, я была удивлена, когда отец сообщил, что у меня назначено с вами свидание.

Я повел рукой над накрытым столом.

— Свидание — это громкое слово, я всего лишь предлагаю разделить со мной ужин.

За все приходится платить. В том числе и за то, что Герасимов поднимет все связи, лишь бы найти для меня документы по прошлой войне. Да, сведения оказались далеко не полными, однако слово нужно держать.

— Ужин — это хорошо, — с явным облегчением выдохнула Мирослава Анатольевна.

Сама она не принадлежала к той части девиц, которые рвались ко мне если не под венец, так хотя бы в постель. Однако ее отец всерьез рассчитывал породниться. А потому каждый раз делал намеки, подстраивал встречи.

Ну, или как сейчас, предлагал нам провести время вместе.

Я помог Мирославе Анатольевне сесть и вернулся на свое место. Рядом мгновенно оказался администратор, принявшийся рассказывать о приготовленном для нас угощении.

Я молчал, наблюдая за тем, как дочь Герасимова кивает в такт озвученным названиям блюд. Сам я, конечно, гедонист, однако высокая кухня не для меня. Большую часть слов я даже понять не пытался. А вот Мирослава Анатольевна, похоже, разбиралась.

Наконец, нас оставили наедине.

— Вина? — предложил я, указывая на стоящую в ведерке со льдом бутылку.

— Будьте так любезны, — улыбнулась девица.

Пока я наполнял ее бокал, Мирослава Анатольевна вздохнула несколько раз.

— Иван Владимирович, скажите честно, зачем вам это все?

Она обвела выразительным взглядом стол с закусками.

— Я обещал вашему отцу, — легко пожал плечами я.

— А я думала, вы не поддерживаете рабовладельческий строй, — приподняла брови Герасимова.

Я улыбнулся в ответ, ставя перед ней бокал.

— Знаете, Мирослава Анатольевна, — заговорил я, плеснув и себе в фужер, — я ведь тоже заметил, что вы не особо любите выходить в свет. Я в последнее время появляюсь там очень часто, слышу, о чем говорят люди.

Она в ответ хмыкнула.

— Сейчас я почти слышу голос своего отца, Иван Владимирович.

— У меня нет цели читать вам нотации, Мирослава Анатольевна, — покачал головой я. — Я поднял эту тему, чтобы сказать, что прекрасно понимаю: благородное общество может вызывать самые разные эмоции. Будь у меня выбор, я бы и сам не появлялся в некоторых местах.

— Но вы все равно туда ходите, — кивнула Герасимова.

— Как говорили древние люди, положение обязывает, — развел руками я. — Однако я полагаю, что у вас все же имеется некий круг общения, в котором вам комфортно. И я уверен, что в него вошли самые достойные, на ваш взгляд, люди. Мне почему-то кажется, что вы не сидите целыми днями в библиотеке, корпя над старинными трактами о военном ремесле и тактике малых групп.

Мирослава Анатольевна тихонько рассмеялась.

— Простите, Иван Владимирович, но вы говорите таким тоном, что это прозвучало очень смешно, — произнесла она.

— Что ж, рад, что мне удалось поднять вам настроение, — с улыбкой кивнул я. — Думаю, самое время перейти к тосту, как вы считаете?

— И он, конечно, будет за меня? — с усмешкой уточнила Герасимова, поднимая бокал.

— Что вы, Мирослава Анатольевна! — наигранно обиженно приложил ладонь к груди я. — Как можно подумать, что я скажу такую пошлость⁈ Я предлагаю выпить этого чудесного вина за вот эту щучью икру, которая через несколько секунд попадет нам в рот и заставит наши вкусовые сосочки чувствовать райское наслаждение!..

Герасимова не сдержала рвущегося наружу смеха, но все же взяла себя в руки и с довольной улыбкой потянулась ко мне своим бокалом.

— За щучью икру!.. — с блестящими глазами поддержала мой тост она.

Вечер в компании Мирославы Анатольевны прошел весело и интересно. Я по-настоящему отдохнул и смог расслабиться. Не знаю, как сама Герасимова, а я точно не жалел о проведенном времени.

Проводив девушку к особняку ее отца, я сел в «Коршуна».

— Домой, Иван Владимирович? — уточнил шофер.

— Домой, Сергей.

Улицы за время нашего ужина все так же подвергались снегопаду, перешедшему в настоящую пургу. Столица замерла, автомобили застыли в пробках. Сквозь белую пелену было сложно разглядеть даже огни стоящих вдоль дороги домов.

Но если к центру Москвы движение почти остановилось, то к выезду из города машины все же ехали.

Я вновь взял в руки телефон, но не успел его разблокировать.

— Иван Владимирович, тут чей-то кортеж сигналит, чтобы мы остановились, — напряженным голосом сообщил Сергей.

— Ну давайте посмотрим, кто там, — ответил я.

Разглядеть гербы на автомобилях неизвестного дворянина не представлялось возможным. В такой пурге хорошо уже то, что можно было рассмотреть огни впередиидущих машин.

Припарковавшись на обочине, Сергей доложил:

— К нам идет один человек, ваше благородие.

— Спасибо, — ответил я, обернувшись назад.

Сквозь залепленное снегом стекло угадывался лишь силуэт машины сопровождения. Шоферу докладывали в наушник, так что он передавал мне то, что видит с той стороны дружина.

Но это было не важно, потому как снег не мешал магии разглядеть пылающий резерв в семь узлов. Неизвестный мне дворянин оказался довольно сильным чародеем с огромным запасом магии. Пожалуй, он мог бы войти в тройку сильнейших в Российской Империи.

Естественно, из тех, кого видел я.

Пурга никак не могла на него повлиять. Мужчина спокойно двигался к «Коршуну», а снег разлетался в стороны, натыкаясь на купол. Я использовал такое же заклинание, когда провожал Мирославу Анатольевну до крыльца.

Наконец, чародей остановился возле двери, и я дернул ручку.

— Добрый вечер, Иван Владимирович, — произнес довольным тоном незнакомец. — Благодарю, что согласились пообщаться. Погодка не располагает к прогулкам.

Забравшись в салон, он широко улыбнулся.

— Позвольте представиться, Василий Владимирович Окунев, — произнес он, протягивая мне широкую ладонь.

— Выходит, мы родственники, — усмехнулся я. — Если вы, конечно, тот самый Окунев.

— Тот самый, — кивнул гость. — Понимаю, что мое появление довольно неожиданное, и время сейчас такое, что вы можете относиться к родне предвзято. Мы не общались с вами, пока вы были неизвестны, но, поверьте, я к вам с самыми лучшими намерениями.