Обернувшись, нашел взглядом «Коршун», припаркованный неподалеку.

— Я скоро буду, — ответил я, прежде чем выключить телефон.

С неба посыпался крупный снег, и я вдохнул полной грудью. Мой взгляд не оставлял спину Антонины Владиславовны. Мыслей в голове никаких не было, только приятная пустота, которую ощущаешь, когда осознаешь, что твоя работа закончена и ты полностью удовлетворен результатом.

Да, ей еще есть чему поучиться с точки зрения магии, но теперь я был уверен, что моя первая ученица справиться. Я ей уже не особо нужен — копию всех своих учебников я передал в Службу Имперской Безопасности, так что встречаться со мной ей вовсе необязательно.

Убрав телефон в карман брюк, я развернулся на пятках и пошел к своей машине.

Что ж, как и любому преподавателю, мне одновременно и грустно, что наше обучение закончилось, и Жданова теперь отправится в суровый реальный мир. И в то же время — я чувствовал за нее гордость.

Мало у кого хватило бы духу изменить себя, не сломаться и выстоять.

Ну а меня ждал ужин. Пусть и не в компании приятной собеседницы, но оставаться голодным я не собирался. А завтра напишу капитану Службы Имперской Безопасности, что мне больше нечему ее учить.

— Какая погода хорошая, — произнес я, прежде чем сесть на заднее сидение «Коршуна».

Я лежал на диване и щелкал пультом каналы. Как и ожидалось, случившееся вчера нападение на кортеж Герасимовых никто не освещал. Кому интересно, что на дочь главы начальника Генерального штаба Российской Империи попытались напасть? Гораздо важнее, как идут переговоры между нашим государем и кайзером Германии, который всерьез испугался возможной агрессии.

Мой ответный метеоритный дождь, похоже, навел немалого шороха среди немецкой правящей элиты. Учитывая, что ранее такие масштабные чары не применялись на поле боя, я почти уверен, что кто-то в Германии откопал «великие знания предков», и решил обкатать их на деле в Польше. Я даже допускаю, что удар вообще против русских направлен не был, и предполагалось уложить Вышноватого с его подчиненными. Но этого теперь не узнаешь, от места, в котором запускались чары метеоритного дождя, сейчас осталась только оплавленная глубокая воронка со спекшимися склонами.

Главное, что в результате обмена ударами немцы резко охладили пыл и вместо того, чтобы форсировать захват Польши, сосредоточились на удержании уже захваченной территории. Его императорское величество наоборот наращивал группировку наших войск на ее востоке. Так что разделению, скорее всего, быть. Вопрос лишь в том, где пройдет будущая граница.

Ну и что делать с новым населением, разумеется, я тоже не представлял. К счастью, это не моя проблема. И я очень надеюсь, что не только силовые структуры опомнились и начали работать, как им полагается. Потому как в Кремле есть специально обученные люди, которые и обязаны заниматься подобными вопросами.

— Иван Владимирович, — заговорил Демин, показавшись из-за двери моих покоев. — Вам пришла посылка. Мы ее проверили вашими артефактами, никакой магии внутри не обнаружено.

Я кивнул и, поднявшись с дивана, прошел к своему начальнику безопасности. Даниил Игнатович вручил мне черную металлическую шкатулку. По граням она была отполирована до блеска, на поверхностях не нашлось никаких узоров. А единственное отверстие было запечатано сургучом.

— Кто отправитель? — уточнил я, ставя посылку на журнальный столик.

Демин заглянул в лист, явно врученный почтальоном.

— Синьхуа Су, — прочел он.

Я хмыкнул.

— Из Поднебесной?

— Провинция Хэй-лун-цзян, — по слогам прочел Даниил Игнатович. — Не знал, что у вас есть знакомые в Китае.

— У меня их и не было, — пожал плечами я, на всякий случай проверяя шкатулку самостоятельно. — Впрочем, сейчас узнаем, что от меня нужно этой Синьхуа Су.

Сургуч осыпался под моим воздействием, и я совершенно спокойно открыл крышку. Внутри лежали костяные пластины, однако сам материал явно был новоделом, с первого взгляда было заметно, что предметам никак не больше нескольких лет. Слишком хорошо они сохранились.

С помощью телекинеза я вытащил содержимое на столик и, заглянув в шкатулку, чтобы убедиться, что ничего внутри не осталось, захлопнул крышку. Демин не приближался, так и оставшись стоять у двери, но я почти физически ощущал его нетерпение и любопытство.

Первая кость имела на себе несколько иероглфиов, которые мне были знакомы.

— Древнекитайский, — усмехнулся я.

Помнится, один гримуар из китайского могильника я не так давно уничтожил. Но то был мощный артефакт, а здесь не имеющие никакого зачарования вещицы. Книгой такое изделие не назовешь, уж точно. Хотя, конечно, подобная манера сохранения и передачи знаний в свое время заменяли именно книги.

— Вы понимаете, что здесь написано? — удивился Демин.

— Понятия не имею, — пожал плечами я. — Но раз мне отправили эту штуку, подозреваю, придется разобраться.

В конце концов, чем еще заниматься по вечерам после занятий? Впрочем, взяв в руки телефон, я направил камеру на иероглифы и запустил автоматический переводчик. Программа, созданная нашими умельцами, прожевала текст и начала обработку информации.

— Совершенные артефакты, — озвучил я, после чего повернулся к начальнику безопасности. — Даниил Игнатович, найдите мне эту Синьхуа Су. Кажется, у меня будет несколько тем для разговора с ней.

Потому как если я не совсем дурак, то передо мной — книга о тех самых древних родовых артефактах, как держава. И что-то мне подсказывает, на этих костяшках записаны не столько описания, сколько механизм их создания.

А значит, совсем скоро на древнекитайском я смогу читать так же бегло, как на русском.

Берлин, кабинет кайзера в рейхстаге.

Перед монархом стояла чашка с уже почти остывшим чаем. Сам он был мужчиной уже не молодым, но и не старым. Даже волосы седеть не начали, однако глаза и сетка морщин вокруг них выдавали не только опыт, но и минувшие годы.

— Ваше величество, мы изучили все сохранившиеся документы по лаборатории, — начал доклад подчиненный, кладя на столешницу кайзера папку с гербом о наивысшей секретности. — Дольф Крюгер, судя по всему, стряхнул пыль с родовых книг и решил использовать Польшу в качестве испытательного полигона имевшихся в старых записях заклинаний.

— Вот как? — приподняв одну бровь, не слишком радостно и почти равнодушно произнес кайзер.

— Судя по тому, какой удар был нанесен по штабу пана Вышноватого в Польше, Крюгер применял заклинание метеоритного дождя, — продолжил пояснения докладчик. — Однако на месте предполагаемого удара уже находились русские. И они не только отразили атаку Крюгера на себя, но и ответили тем же, превратив всю его лабораторию в один большой кратер.

Монарх хмыкнул.

— Значит, им также известны эти забытые чары? — уточнил кайзер. — Может быть, даже известно, кто именно нанес по нам ответный удар? Судя по тому, что я уже видел в донесениях, Крюгеру понадобились усилия целой бригады далеко не последних чародеев.

— Все так, ваше величество, — подтвердил подчиненный. — В момент падения метеоритов в Польше, судя по всему, находилось только двое русских. Наши специалисты полагают, что они действовали совместно и очень сильны.

Германский правитель откинулся на спинку своего кресла и потянулся за чашкой с чаем.

— У русских иначе устроена система магического образования, Рихтер, — заговорил он, сделав маленький глоток. — Знания там передаются только по родственной линии. Они, конечно, открыли академию, но она работает слишком мало, чтобы всерьез рассматривать вариант, будто этих чародеев обучили метеоритному дождю именно в ее стенах. Нет, Рихтер, эти двое русских — определенно родственники. Понимаешь, к чему я клоню?

— Если удастся их устранить, других носителей знания о метеоритном дожде может не оказаться, — кивнул подчиненный.

Кайзер улыбнулся.